Один из немногих, оставшийся в скалах,
С тоскою и болью играл не кифаре,
И песня его словно гимн зазвучала,
Была там Надежда и много печали:
« Усталые мысли, безумные грезы,
Осенние листья, кристальные звезды.
Волшебница флейта о чем-то тоскует,
А где-то за лесом кукушка кукует.
Луна серебрит опустевшее поле
И ветер гуляет на чистом просторе.
Но где им понять – и кукушке, и ветру,
И флейте, и звездам, росе на рассвете,
О том, что на сердце, уставшем в неволе,
Что в мыслях моих, не дающих покоя.
Возвышенным чувствам так трудно пробиться
Сквозь камень и глину хрустальной криницей,
Сквозь тяжесть и гнусь повседневности серой,
И тьму предрассудков, и зависти скверну.
Достичь той вершины, где Солнце и звезды
И выплеснуть чистые чувства, как слезы
Прозрачным потоком источника страсти,
Который забудет о Сумрака власти!
Который росой заблестит на ладонях,
Печаль и усталость, и жажду прогонит.
И кровь взбудоражит, и сердце разбудит,
Заставит поверить, что лучшее – будет!
Омоет глазницы от гноя печали,
Чтоб жаждою жизни глаза засверкали…»
Он пел и надеялся, - Люди услышат,
Поддержат крылатых, помогут им выжить,
Помогут сберечь белокрылых собратьев
И не отдадут на расправу солдатам…