Я тебе сочувствую, Наташа.
Как ни как, но я в тепле сижу
И не просто, а с комфортом даже,
Ты же на морозе и ветру
Мерзнешь в одиночестве сегодня.
Не с кем даже и поговорить,
Разве что какой-нибудь прохожий,
Проходя, словечко обронит.
Бедненькая, как тебя мне жалко.
Как бы я помочь тебе хотел!
Будь я рядом, я тебя обнял бы
И теплом души своей согрел.
Взял твои б озябшие ладошки
И зажав в своих, растер слегка,
И теплее стало бы немножко
На душе Наташа у тебя.
Только чем помочь тебе, не знаю.
Нас судьба сегодня развела.
Я завод, ты знаешь, охраняю,
Ты же, а Автово торгуешь, как всегда.
Вот бы если я летать умел,
Я тогда бы птицей обернулся,
На часок к тебе бы прилетел,
Обогрел и на завод вернулся.
Так я у окошка и сидел,
Думая, но как ты там одна,
Хоть бы уж мороз скорей слабел,
Умолял я слезно небеса.
И видать, мольбы небес достигли.
Сжалилися боги и меня,
Уж не знаю как, но превратили,
В маленького воробья.
Так что я в испуге даже вздрогнул.
Огляделся, в руки взял себя,
Серенькими крылышками хлопнул
И порхнул скорее из окна.
Замелькали крыши в стороне.
Где то колокол на башенке пробил.
Я летел по воздуху к тебе
Изо всех, что только было сил.
Ты была, но просто ни какая.
Даже стало страшно за тебя,
Съежившись в комочек, вся дрожала,
Согреваясь, ножками стуча.
И мне стало очень, очень больно.
Поборов опасность и испуг,
Серенький воробушек невольно
Подлетел и сел к тебе на грудь.
Ты ж, рукой махнув, его согнала.
- Кыш отсюда, серый воробей. –
До смерти его перепугала,
Рукавицей черною своей.
Не смогла, увы, не разглядела,
Что за личиной серой воробья
К тебе не просто птичка прилетела,
А душа влюбленная моя.
Воробей кружил не улетая,
Норовя все ближе подлететь,
Одного, единственно, желая,
Что бы ты могла в нем разглядеть,
Что не птаха это сизокрылая,
Не обычный серый воробей,
А любовь пришла к тебе великая,
Пусть хотя и в образе зверей.
Только ты понять не захотела
И воробушка того прогнала прочь,
И душа моя на стужу улетела,
Так как ей без крыльев быть невмочь.
